Короткое черное платье, туфли, собранные в хвост волосы. Палочка в руке, улыбка, которой учила еще мама, и чуть прищуренный взгляд. Регина тяжело вздыхает и выходит из комнаты.
   Проблема в том, что она не умеет отказывать. Речь не идет о домашнем задании, которое списывают ежевечерне, о рецептах зелий, о помощи в заклинаниях, с которыми не могут разобраться. Речь идет о чем-то менее материальном, но не менее важном. В духовном Скамандер не отказывает никогда, хотя это ее и утомляет, кажется, больше всего.
   Мама говорила, что беседы порой приводят к неожиданным последствиям, и с тех пор девочка ищет этих последствий куда усерднее, чем того требуют ситуации и сами собеседники. Некоторые и не подозревают, что их, быть может, проверяют, испытывают на стойкость, держат в неведении самого разговора. Только лишь затем, чтобы в очередной раз глубоко вздохнуть и попрощаться.
   Скамандер везет, по крайней мере, она сама так думает – среди нескольких неудачных разговоров о бедной бабушке, потерявшей память, кошке, упавшей с дерева, и взорванном котле она наконец-то слышит то, что может быть интересным.
   Пятикурсник-гриффиндорец, выхоленный, темноволосый и голубоглазый, соперничающий в росте с Оливером Вудом, если кто еще помнит такого после выпуска, говорит на совершенно не обыденные темы. Регина слушает его и впитывает, как губка. Ей нравится, что сейчас она не умнее его, и что он этого даже, кажется, не замечает. "Ты с Рейвенкло, значит, должна быть умнее меня", – от этой фразы передергивает порой, и Скамандер как может сдерживается, чтобы не ответить. Но он не сказал такого, что автоматически прибавляло парню положительных качеств.
   Они незаметно проходят мимо рыскающего вдалеке Филча, парень смеется и говорит, что мог бы забрать у Уизли значок старосты и проходить везде просто так. Регина улыбается, замечая про себя, что легкий путь не всегда приводит к нужному финишу. Впрочем, тут уже каждому свое – мама пошла не по самому легкому, и путь этот привел ее в могилу.
   Девушка вздрагивает, вспоминая, как кидала горсть земли на гроб, и смотрит на своего ночного спутника. На улице не так холодно, но неприятные мурашки бегают по телу, напоминая, что неплохо бы возвратиться до того, как температура опустится еще ниже – развести костер не получится все равно, даже если знаешь заклинание, тебя обязательно увидят. А встречаться с директором чаще, чем сейчас, Регине не хотелось.
– О чем задумалась? – пятикурсник прижимает ее к себе, а Скамандер думает, что слишком рано, кажется, повзрослела. Одновременно замечая и то, что Ральф повзрослел куда раньше нее самой.
   Мысль о брате отдается учащенным сердцебиением – так происходит всегда, и сама девушка уже перестала искать тому объяснение. Она мотает головой в ответ на вопрос, поднимает голову к небу и знает, где искать близнеца.
   Отвязаться от гриффиндорца оказывается не так просто – он долго нерешительно мнется, а потом так же долго исследует рот девушки языком. Скамандер, кстати, до сих пор не знает, почему не отшила его раньше, чем все это произошло.
– Ты ни черта не напишешь завтра, – не спрашивает, а утверждает, подходя к брату со спины.
   Лично ее завтрашний экзамен не волнует, впрочем, как и Ральфа, но у них на это совершенно разные причины – Регина учит все до последней строчки, брат же, напротив, не учит. И словесный этот укол не подействовал на него никоим образом, впрочем, Скамандер и не пыталась. Наверное.
– Не замерз? – взъерошивает волосы на голове и целует в светлую макушку. И почему, интересно, в такие моменты ответственность давит тяжким грузом?

Девушка улыбается уголками губ - другого ответа от брата ожидать и не приходилось. Пространные фразы, понятные не всем и не всегда, сказанные, быть может, не совсем вовремя, но сказанные неизменно одним и тем же человеком. Если бы окружающие захотели, давным-давно бы научились распознавать Ральфа не по голосу, а по тому, что и как он говорит.
   Пока это удавалось немногим, но и в их количестве Регина совсем не была уверена. Знала наверняка Скамандер одно - именно она брата узнавала везде и всегда. Знала, где он, что чувствует, почему не приходит на обед и зачем, например, ему срочно понадобилось уйти ото всех на берег озера. Как сейчас.
– Окружение, мой хороший, не всегда бывает право, – Регина все еще помнила тех гостей, постоянно сменяющих друг друга, которые приходили к ним домой, пили, громко смеялись и учили детей совсем не детской жизни. Правы ли были те взрослые, не вспоминающие даже сейчас о них, когда рассказывали все, не скрывая, не давая насладиться именно детством, а не его пустой оболочкой?
   Скамандер чуть вздрагивает, чувствуя прикосновение брата. Неплохо было бы задуматься над тем, что будет завтра, хотя вопросы такие, несомненно, навевают только скуку – сейчас все идет по расписанию, и меняться ничего не собирается, хотя небольшие встряски, без сомнения, полезны. Задумываться никто из них не собирался – слишком уж атмосфера располагала к разговорам более откровенным, нежели завтрашний экзамен. Все отличники уже спали, даже во сне не переставая учить, остальным было глубоко наплевать на исход события, которое не успело еще даже начаться.
– Мне? Незачем, – девушка пожимает плечами, оглядывается назад – гриффиндорец никуда не уходит, и Скамандер чувствует укол совести. Это ведь она его сюда притащила, дала себя поцеловать и быстро ушла, ничего не объяснив. Собственно, даже не попрощалась, хотя могла бы. Но желание оказаться рядом с братом в этот раз оказалось сильнее вежливости. – Ну с чего ты взял, что не приносит? В отличие от большинства тех, с кем я.. – она молчит секунды три, – гуляла до этого, с ним хотя бы есть, о чем поговорить, – Регина любит духовное гораздо больше (кажется, об этом уже говорилось, но не суть), слушает и вникает, слушает и слышит, запоминает и записывает иногда. Если цепляются друг за друга не только тела, но и души, Скамандер держится за человека куда сильнее. Но этого, кажется, никогда еще не случалось.
   Этой ночью теплее, чем обычно. Либо так, либо Ральф действительно греет их обоих, и Регина перестает ощущать неприятные мурашки, которые разбегаются по всему телу при каждом дуновении ветра. Девушка обвивает руками талию брата и прикрывает глаза. Так хорошо.
   Ральф переплетает их волосы, совсем как в детстве, том самом, когда не приходилось задумываться над тем, что будет потом. Можно было мечтать и фантазировать, придумывать истории и верить, что все так и будет. Сейчас все было куда приземленнее, и даже мир магии, полный чудес и не открытых еще до конца тайн, не мог спасти от обыденности. Волновало ли это Регину? Скорее всего, да.
Она поворачивает голову к брату, насколько это возможно с переплетенными волосами, и улыбается. Удивительно, как присутствие одного человека может умиротворять. Впрочем, присутствие Ральфа так действовало почти на всех, и Регина часто приходила к нему, когда волновалась.
– Хочешь сказать, что за все это время ты ни разу не делал что-то наперекор себе? – вопрос прозвучал тихо, непривычно даже для самой девушки. Она знала брата, что было вполне ожидаемо, но иногда ей казалось, что все ее чувства по поводу близнеца явно не подходят действительности – Ральф был удивительно ускользающим от понимания человеком. И Регине было обидно, что ускользал он в последнее время только от нее.

Иногда Ральф задавал такие вопросы, на которые Регине отвечать совсем не хотелось - они заставляли задумываться о чем-то слишком неприятном или слишком серьезном, о том, о чем девушка думать совсем не хотела. Она не любила искать объяснения своим поступкам, потому что чувствовала свободу им лишь тогда, когда делала все так, как хочется.  Она уходила на середине разговора, ссылаясь на что-то срочное, и посему принимала ложь во благо. Ложь, когда ты не  вдаешься в подробности ухода, чтобы не обидеть человека.
Это было не совсем правильным, и часто Скамандер ловила себя на мысли о том, что правильности в ее поступках в последнее время все меньше. Свобода свободой, но помыкать окружающими в собственных интересах не очень-то нужно. Ее воспитывали не так, если вообще воспитывали, конечно. Порой девушке казалось, что они с Ральфом чудесным образом выросли сами, впитывая все, что нужно и не нужно, от тех взрослых, что садили их к себе на колени и рассказывали небылицы. Регина в них верила отчего-то до сих пор, хотя и понимала, что половина их них были полнейшей чушью. Большинство взрослых думает, что дети поверят во все, но никто не задумывается о последствиях.
- Если бы все было так просто, - она усмехается, вспоминая всех тех, с кем в разное время пыталась найти точки соприкосновения. В детстве с этим было проще - тебя кормят сладким, рассказывают сказки на ночь и не пытаются ничего скрыть, потому что ты ребенок. Дети, по их мнению, ничего не смыслят, хотя на самом деле понимают больше некоторых взрослых. Тогда Регина научилась смотреть куда дальше, чем остальные, и видеть куда больше. Вот только не была до сих пор уверена в том, что это лучше, чем не видеть совсем ничего. - Я не встречала еще ни одного человека, с которым мы совпадали бы во всем, - Регина не говорит прямо, потому что брат поймет и так, хотя порой сама терпеть не может намеков. Порой, но не тогда, когда с Ральфом они вдвоем - тогда можно понимать друг друга с полуслова, не боясь, что возникнет неловкая пауза. - Я шла к тебе, - быстро говорит девушка, снова оборачиваясь на гриффиндорца. Черт, почему он не уходит? Она борется между желанием подойти к нему и остаться, потому что ей тепло, потому что Ральф успокаивает, а самое главное - потому что ей совсем не хочется ничего объяснять.
- Он слишком явно не хотел разговаривать о чем-то более серьезном, чем завтрак, больше десяти минут, - Регина прикусывает губу. Ей интересно, хоть кто-нибудь вообще смог бы это выдержать?
Брат кладет ее ладонь на траву - Скамандер чувствует, как она обхватывает ее пальцы, и невысохшие капли то ли от дождя, то ли от забав младшекурсников, взявших в привычку обливаться на берегу озера.
Ральф всегда был куда ближе к природе. Даже сейчас, разговаривая с сестрой, он замечал все то, что незаметно было ей. Регина не старалась понять всего, потому что возможности ее здесь, увы, были ограничены.
Она внимательно слушает брата, изредка кивая, -  он говорил то, что она давно уже сказала мысленно. Многие задают вопросы, надеясь услышать что-то новое, Скамандер же спрашивала, чтобы утвердиться в правоте или неправоте. Очень редко ей после приходилось разочаровываться, и тогда прекратить общение было куда сложнее. Еще сложнее было объяснить самой себе, что это действительно нужно.
Регина чувствует, что Ральф все говорит правильно. Возможно, слишком непривычно для окружающих, которых и правда заставляет так жить общество, но слишком уж привычно для него самого. Просто девушка никак не может начать чувствовать так же, и в этом их большое различие. Похожие внешне, внутри брат с сестрой совершенно разные, тем не менее, чувствующие друг друга на расстоянии. И Регина, наверное, никогда еще так сильно не хотела узнать, почему именно.
Скамандер молчит. В такие моменты ей кажется, что брата она не знает совершенно, но вот проходит секунды две-три, девушка вдыхает запах его волос, сжимает аккуратно ладонь своей ладонью, и вот он - знакомый, и ощущение это исчезает так же быстро, как и появляется. Регина этому рада.
- Черт. Гриффиндорцы все такие упертые? - шепчет, глядя на гладь озера. Слышит ее только Ральф, но неуютно ей от взгляда парня, все еще стоящего в нескольких шагах от них. Еще немного, и Регина будет винить себя во всем.
- Я тебя не видела весь день, - фраза эта скрывает одновременно и вопрос "Где ты был?" и утверждение "Можешь не говорить, я узнаю", потому что Ральф в любом случае мог не отвечать. Так же, как и она сама.