Обычный солнечный день. Слишком солнечный. Май, цветение земли, готовящейся к летнему зною. Последний год.. Говорят, самое трудное, одолеть притяженье земли, не так важно, чтоб у нас были крылья, главное чтобы они нас несли. Ее крылья лежат в холодной земле обычного магического кладбища.
Последний день. Хогвартс, ставший домом, должен перестать им быть. Он станет домом для множества первокурсников, которые приедут сюда в сентябре. Но он никогда больше не будет моим домом или домом Рори. Седьмой курс. Чемодан уже сложен, они готовятся к поездке на родину. К поездке в никуда. Как часто ей хотелось вернуться домой в детстве. Англия стоит на пороге войны. Аннимари не хотела оставаться в стороне, но понимала, что и тут ей места нет. Это не наша война – звучит в голове властный и жесткий голос отца, вычитывающего дочерей.
Последний беглый взгляд на гостиную Гриффиндора. Все уже готово. Все необходимое уже в кармане мантии. Красный с золотом шарф уже в чемодане, но хотя бы мантия и форма должна быть на ней в последний раз.
Только храбрые, только сильные. Цвет факультета должен стать символом, когда все увидят… Когда все увидят… Удушливой волной накатывается страх. За Артура. Что будет с братом? Но… он такой у меня умный. Он не пойдет за мной, туда, за грань. Штефф как бы не наделала глупостей. Если за гранью что-то есть, она будет хранить сестру всеми силами. А Петер сам разберется. Он никогда не любил, особо, самую старшую сестру и не будет жалеть о ее уходе, наверное. Отцу важнее сохранить лицо, чем дочь. Никто не узнает.
Оглядываясь на потухший камин в гостиной, она жалеет о детстве, о вечерах в гостиной и еще больше решимости исходит от хрупкой немки. Картины, словно провожая семикурсников, были сегодня какими-то минорными, как и сотни фотографий. В общем… обычное утро. И, поправив свои светлые локоны, девушка покидает гостиную.
Во взгляде немки сквозит грусть, как и в глазах всех семикурсников независимо от цвета галстука. Шлафлос спускается в коридоры, лишь для того, чтобы снова подняться в заоблачно-синюю гостиную брата. Чтобы обнять его, самого близкого кто есть у нее сейчас, самого важного человека в мире. Обнять и посмотреть в его такие же голубые и грустные, как у нее самой, глаза. Чтобы прочитать ответ во взгляде. Последний раз. Поправить светлые пряди, увидеть улыбку, услышать голос. Самый родной на свете голос близнеца. Немка на секунду задумывается, проходя по коридору, стоит ли игра свеч? Но, она все решила. Ничто не остановит блондинку. Еще находясь в гостиной Гриффиндора, она обвела взглядом весь их курс. 5 девушек, 4 юноши. Его нет. Все есть, а Рори нет. И никогда не будет. Как так? Были «мы», а стало «я». Рори… Рори! Нет. Нас не будет в замке, нас не будет тут. Мы будем там, за чертой, вечно молодые… – Хаотичный немецкий поток мыслей разбавляется фразой на английском, этом чужом языке: Forever Young. Young. Rory Young.
На лестнице, ведущей в гостиную Рейвенкло, раздается хохот. Пятикурсницы стайкой пробегают мимо, и Анни замечает, как самая мелкая из них крутит пальцем у виска. Привычная картина. Девушка поднимается в гостиную, в которой так часто находила обоих братьев. Артура и Петерхена. Детское прозвище младшего брата намертво приклеилось к нему.
Без труда, за долгие годы проникновения в гостиную воронов, немка отгадала загадку. Портрет уже давно не удивлялся. Он привык к ней. Арти сидел в одном из небесно-синих кресел спиной к двойняшке. Подойдя на цыпочках, незаметно, к брату за спину, девушка накрывает своими ладошками его глаза.
─ Угадай, кто?! – Аннимари спрашивает, как всегда, по-английски и ждет уже знакомого ответа.
─ Meine liebe Schwester! – практически ритуальный ответ. Так было с самого их поступления в Хогвартс, так будет и в последний день. Она целует брата в щеку и крепко обнимает. Нет, нельзя не попрощаться. Он же мой Артур. Она оставила записку на чемодане, но это время надо провести с братом. Последний раз.
