Arthur Schlaflos

Сколько я себя помню, ты всегда был рядом. Твои игрушки, твоя одежда, твой смех, твой голос. Короткие золотистые волосы на моей подушке, комментарии на страницах книг, нацарапанные какими-то особыми, не выводимыми чернилами. Медленно, но упорно ты заполнял собой всю мою жизнь: раскладывал вещи так, как было удобно тебе, отбирал подаренные сладости, закрывал меня в комнате, когда не хотел брать с собой. У меня никогда не было своих друзей, только твои знакомые, такие же блистательные чистокровные мальчики и девочки, да сестры. У меня никогда не было ничего по-настоящему принадлежащего только мне. Разве что мысли. Я быстро смекнул, что знания – единственное, до чего никогда не дотянутся твои загребущие руки.
Со временем детская жадность сменилась подростковым любопытством, тебя начали волновать не мои вещи, а сам я. Ты захотел эмоций. Внимания. Привязанности. Признания. Ведь до этого все, что ты когда-либо видел, это восхищение. Широкоплечий и голубоглазый, нежные сердца девушек не стали для тебя сложным трофеем; академическая магия давалась до смешного легко. Ты уже и забыл, как это, слышать «нет», верно?
Ты решил сменить тактику, бить слабого стало не интересным, а отобрать - слишком просто. Ты хочешь услышать «да». Хочешь, чтобы я сам потянулся. Первым заговорил, первым предложил, первым полез тебе в штаны.  Ведь наша маленькая тайна - еще одна твоя причудливая игра. За дверью спальни стоит толпа пышногрудых девиц, которые готовы любить тебя, любить так, как могут, но ведь это слишком просто для юного принца.
Ты счастливый человек, Артур Шлафлос. Префект школы, отличник, наследник, первоклассный игрок в квиддич; интересно, догадывается ли хоть кто-нибудь из команды, что ты трахаешь своего братца перед каждым матчем, на удачу? У тебя есть красавица-невеста, столь же восхитительно-идеальная, а так же собственная элитная компания.
У тебя нет только одного. Терпения. Синяки на лице Дэна, получившего согласие вместо тебя – отличное тому доказательство. Ты так и не научился отдавать свои игрушки, Артур?
Я никогда не скажу тебе тех заветных слов, не смотря на то, что они остаются правдой. Это было бы слишком большим удовольствием. Лучше скажи мне, милый братец, каково это? Осознать, что ты можешь получить не все.
Свои синяки я буду носить с гордостью. Проигравший битву, порой, выигрывает войну.

Anniemarie Schlaflos

Мы с тобой росли в одном доме, но всегда оставались чужими. Наши разговоры обычно умещаются в формальную семейную заинтересованность, не переходя черту прохладного «Как дела?» и не менее отстраненного «Нормально». Нельзя сказать, что ты мне не нравишься, нет, мне просто никогда не было интересно. Ровным счетом как и тебе.
Ты выросла красивой, просто сногсшибательной, как и полагает двойняшке нашего сиятельнозадого Артура. Теплая улыбка, мягкие жесты, светлые кудри, нежный голос. Как и он, ты никогда не страдала недостатком внимания, так зачем же обременять себя маленьким бестолковым Петерхеном? Петерхен, к слову, просто отвратительная кличка, придуманная вашими с Артуром светлыми головами еще в детстве, прилепилась ко мне не хуже него самого.
Иногда мне доставляет некое странное удовольствие представлять, как ты отреагируешь, если узнаешь о том, чем мы с ним занимаемся. Как изогнуться твои выщипанные бровки и искривится алые губы; никогда не мог понять твою маниакальную увлеченность его персоной. Ты вставала на его сторону, неожиданно возникая из-за спины  Артура во время любого нашего спора, даже не смотря на мою вопиющую правоту. Смеясь, помогала прятать учебники. Лупила меня по рукам, если узнавала о попытках дать отпор. Я ожидал, что все это пройдет с возрастом, но ошибся. Даже парней ты выбираешь похожих на него – сильных, крепко сбитых, непроходимых идиотов.
Ситуацию изменил только приход Бэддок – никогда не думал, что такая твоя особенность сыграет мне на руку. С того самого лета мы стали дружнее, иногда ты даже всерьез интересуешься моими успехами в учебе. А все потому, что мы невзлюбили её оба, и я до сих пор не уверен, кого ей стоит опасаться больше.
Иногда поддержка приходит оттуда, откуда её не ждут. Мы преследуем одну цель, но по разным причинам. Мы ненавидим одного человека и поэтому стоим друг за друга, как и полагается настоящей семье.

Steffie Schlaflos

Отец говорит, что из нас четверых ты больше всех похожа на мать; я не могу судить, насколько он прав, ведь никогда не знал её, но в одном соглашусь точно – повадки у тебя как у настоящей мамочки. В детстве ты была моей спасительной лодкой, ведь после каждой их проделки можно было неизменно отсидеться на твоей мягкой розовой кровати, пока ты, сжимая в своих цепких пальчиках что-нибудь непомерно тяжелое, восстанавливала баланс справедливости. Нельзя сказать, что твоя помощь прибавляла мне популярности или грозности в их глазах, и поэтому я вскоре прекратил жаловаться, но ощущение надежности никуда не делось.
С тех самых пор ты видишь во мне маленького напуганного мальчика, даже десять лет не вытерли этот образ из твоей головы. Именно ты с тревогой всматриваешься в мое лицо, когда я болею, именно ты помогаешь сложить вещи перед каждым учебным годом. Именно тебе я могу рассказать все, почти все, и не бояться того, что сегодняшняя откровенность превратиться в завтрашнюю колкость. Знаешь, приятно иметь рядом кого-то по-настоящему близкого.
Я уверен в твоей любви, уверен в том, что ты любишь меня, а не мою задницу или способность без зазрений совести говорить гадости в глаза чужим невестам.  Даже твои подруги, в круг которых входит и сама Бэддок, не смогли ослабить нашу привязанность, как не смогло этого сделать и распределение в разные факультеты, и твоя одержимость чистотой крови.
Иногда я фыркаю, отвергая твои объятия. Иногда я не прихожу в гостиную, когда ты настойчиво зовешь. Но я всегда буду рядом, если что-нибудь случиться с моей сестрой.

Daniel Liebscher

Ты вошел в мою жизнь решительно, безапелляционно и совершенно случайно. Сейчас, оглядываясь назад, я вспоминаю, что видел тебя и раньше, до того самого дня, но в упор не замечал. Просто удивительно, какими слепыми бывают люди – каждое утро мы сидели друг напротив друга за факультетскими столами, встречаясь невидящими взглядами, которые не задерживались ни на секунду, ускользая. Мы сталкивались в коридорах, сидели в соседних купе по дороге в школу, но никогда даже не задумывались о том, чтобы познакомиться.
Нас свел случай, стечение обстоятельств, которые могли сложиться совершенно иначе. Иногда я думаю об этом: стали бы мы общаться, если бы тем утром ты не поймал меня за локоть?
Возможно, мы бы так и пробродили, сталкиваясь и разминаясь.
У меня никогда не было настоящих друзей, только бесчисленное количество невероятно чистокровных знакомых моей семейки. И я полагал, что меня это устраивает. Книги не обижаются, их можно отставить, как только они начнут надоедать, они отбирают ровно столько времени, сколько ты им позволяешь. Но с твоим приходом все изменилось. Мне становилось одиноко в башне рейвенкловской гостиной. Со временем я перестал представлять, как это, не видеть твоей улыбки, не слышать этих глупых шуток. Сам того не понимая, я привязался к тебе сильнее, чем к кому-либо до этого.
Мы словно читаем мысли друг друга, схватывая перемены в настроении, угадывая желания. Впервые за долгое время я смог довериться кому-либо, кроме Штефф, без страха быть осмеянным. Впервые за всю жизнь мне захотелось рассказать кому-то свою тайну. Ты стал моей опорой, абсолютно неожиданной, как и наша встреча.
Именно ты познакомил меня с остальными. С Пеппи, своей сумасшедшей подружкой, с Сьюзен, её более сносной копией, с Ханной, очаровательной старостой Хаффлпаффа. Ты ввел меня в этот шумный, сплоченный мир; узнав о наших отношениях, Штеффи не разговаривала со мной целую неделю.
Я не знаю, когда все это перешло черту, когда дружеские объятия стали крепче, а взгляды – слишком долгими. Артур часто злился, видя нас вдвоем, но я не придавал этому никакого значения. Мой брат неимоверно капризный, когда дело касается его вещей. Я замечал твои намеки, однако никогда не воспринимал их всерьез. До того самого поцелуя в Большом Зале.
Ты был под зельем. Это все магия. Не ты. Мне нравилось так думать. Все становилось проще.
Все было очень просто, аж до того момента, когда твой член оказался у меня во рту.
Сейчас мы встречаемся, ты так это называешь, кажется. Ты пытаешься защитить меня, спрятать от назойливых глаз, закрыть уши, чтобы я не услышал то, что они говорят. Водишь меня от кабинета к кабинету почти что за руку, словно в отсутствие учителей коридоры наводнились злобными монстрами.
Мне нравится быть с тобой, Дэн. Мне спокойно и хорошо. Тепло. Уютно. Безопасно. Мне нравится то, какой ты непосредственный, как смущаешься, стоит только потянуться за поцелуем.
Знаешь, я ведь даже ни на одну секунду не жалею о том, что согласился.

Rory Young

   Брат предупреждал меня о тебе и это был один из тех немногих случаев, когда я не собирался с ним спорить. Ведь он знает, каково это, водиться с тобой, не понаслышке. Вы были друзьями, я довольно четко помню, как во время каникул Артур, размахивая руками, рассказывал о своем гриффиндорском приятеле. Уже тогда ты насторожил меня. Не такой, как остальные. Хулиган и полукровка. Ты явно не вписывался в общую картину его мира, поэтому, узнав о вашей ссоре, я не был удивлен.
   С тех пор прошло добрых пять лет, но ты продолжаешь мелькать поблизости, доводя моего брата до немой истерики только своим видом; забавно, ведь он так и не рассказал, что же такого натворил ужасный Рори Янг.
   Со временем мы начали пересекаться все чаще: ты неизменно крутился вокруг Роджера, а ваша дружба с Пеппи до сих пор навевает страх на всю школу. Признаться, я был славно ошарашен, когда ты подошел и, не поздоровавшись, начал говорить. Ты словно продолжал давно прерванную беседу, беззаботно тараторя что-то о неплохой заднице Лаванды Браун и предстоящем квиддичном матче. Поначалу твое общество немного пугало – есть что-то не человеческое в этих серых глазах и широкой, больше напоминающей оскал, улыбке. Но, вопреки всем ожиданиям, ты оказался весьма приятным юношей. Своеобразным, как и полагается каждому гриффиндорцу, и безбашенным. Увидев нас в коридоре, Артур, не стесняясь присутствующих, схватил меня за шкирку и потащил в гостиную. Я еще никогда не видел его таким злым.
   Если говорить совсем честно, я рад, что наше общение не прекратилось, несмотря на тот случай в больничном крыле; лучшие друзья Пеппи наверняка наслышаны о случившемся. Кто бы мог подумать, что в момент, когда все отвернуться, под боком останешься именно ты.
Ты часто приглашаешь меня зайти к вам в гостиную, а, встретив в коридорах, увязываешься следом; когда ты поднял меня на руки, словно девицу в беде, и в таком положении нарезал несколько кругов по внутреннему двору, лишь бы вызвать улыбку, я был искренне тронут.
Спасибо за поддержку, ужасный Рори Янг. Сейчас она нужна, как никогда.

Roger Davies

   С момента нашего знакомства я восхищаюсь тобой, мечтаю стать таким же. Таким же проницательным, таким же влиятельным, таким же умелым и сильным; через какое-то время я стал замечать, что неосознанно копирую тебя, перенимаю манеру речи, жесты и даже целые фразы.
   Когда ты стал старостой, я ликовал сильнее остальных, ведь с таким командиром родной факультет наконец-то покажет себя во всей красе. Когда тебя выбрали капитаном квиддичной команды, я начал приходить на все матчи, ведь теперь Рейвенкло перестал так часто проигрывать. Когда вы с Артуром подружились, я начал проводить с ним каждый вечер, в надежде, что ты составишь нам компанию; ты всегда тепло относился ко мне, защищая от его нападок и поддерживая в спорах.
   Ты стал для меня идеалом, на который стоит ровняться. Я усердней учился, практиковался в полетах, до дыр зачитывал одолженные тобой книги, даже повесил плакат «The Weird Sisters» в комнате. Конечно же, Артуру и Даниэлю никогда не нравилась эта моя увлеченность.
   Иногда я делаю вид, что не понимаю какое-то заклятие, чтобы появился повод пообщаться, стараюсь садиться рядом за обеденным столом и оказываться по близости на переменах. Артур просто сходит с ума, когда видит нас вдвоем. Брату всегда было сложно делить чье-то внимание, и это, признаться, делает наше общение еще более приятным.
   Я стараюсь предотвращать шалости, направленные на тебя. Ты помогаешь мне носить учебники и приглашаешь на партию в шахматы по вечерам. Мне нравятся наши разговоры, они дают мне пищу для размышлений, толкают вперед, помогают посмотреть на вещи под иным углом. Я искренне надеюсь, что тоже нравлюсь тебе, поэтому стараюсь не слишком часто попадаться на глаза, не создавать проблем.
Несомненно, ты знаешь о том, что происходит между мной и братом, но тактично молчишь; взамен я помалкиваю о вашем неоднозначном общении с Янгом.

Sandra Fawcett

Ты нравишься мне куда больше, чем остальные подруги Штефф. Мы встретились еще до моего появления в Хогвартсе, когда вы с Флорой приехали в гости к сестре; я был слишком занят своими делами, чтобы толком поговорить с тобой, а ты была больше заинтересована компанией Штеффи, но воспоминания о тех недолгих беседах за завтраком остались вполне светлыми.
    Когда я, как и ты, стал студентом Рейвенкло, у нас появилось немного больше поводов для общения. Наши отношения сложно назвать дружескими, скорее приятельскими, хотя я не отказался бы от подобного друга.
   Мне немного не хватает тех длинных вечеров, в которые мы, удобно разместившись в гостиной, без умолку разговаривали. Предметом обсуждения выступало все, все на свете, от культуры до истории, от отношений до политики, твоей излюбленной темы. Компания слизеринцев все же не прошла бесследно и ты, к своим семнадцати годам, твердо решила встать на путь Пожирателей Смерти; никогда не понимал жестокость данной идеологии, есть что-то первобытно-глупое в её стремлении убивать всех неугодных. Помнится, ты пыталась и меня перетянуть на свою, правильную сторону, но, к твоему разочарованию, я не принимаю сторон. Это лишает объективности, а, следовательно, и способности трезво оценивать ситуацию. Однако, осознавать то, что ты считаешь меня достойным союзником, было приятно.
   Наша идиллия прекратилась из-за одного весьма пустякового факта – я терпеть не могу одну из твоих подружек, заносчивую Бэддок. Узнав о разгроме, случившемся в вечер перед их с Артуром помолвкой, ты неделю донимала меня, сначала ненавязчиво оправдывая её, а затем требовательно призывая извиниться. Ты не знаешь, не понимаешь, и, я надеюсь, никогда не поймешь; кажется, ты до сих пор обижена, но, все же, иногда придерживаешь для меня место у камина.

Flora Baddock

   Ты не понравилась мне с самого начала, задолго до истории с Артуром и помолвкой, еще когда выступала в качестве подруги Штеффи. В моей жизни попросту не было места второй помешанной на чистоте крови блондинке, но ты никогда и не стремилась это место занять.
   Мы здоровались при встрече в коридорах, иногда перекидывались парочкой фраз, обсуждали составы настоек, дабы скоротать ожидание Штефф. Ты анализировала меня при каждом разговоре: пристальный взгляд, вкрадчивый тон; никому не нравится, когда в их душу лезут так очевидно. Но мы не были врагами, нет, скорее просто незаинтересованными знакомыми.
До того лета.
   Я знал, что ему будет нужна невеста. Чистая кровь, семейное состояние, статус - обязывает. Семье нужны наследники. Семье нужно продолжение. Конечно же, я знал, что это произойдет, но никогда бы не подумал, что выбор падет на тебя.
Тогда, за обеденным столом, ты сидела и победоносно улыбалась, даже не подозревая, что моя жизнь медленно перетекает в липкий, нескончаемый кошмар. И виной всему ты.
   Я потерял контроль; ты начала догадываться еще тогда, верно? С Артуром мы не разговаривали целый месяц, до самого приезда в Хогвартс, а ты стала самым ненавистным мне человеком.
Формальный повод – деньги. Твоя семья явно беднее и все это принесет им небывалую прибыль.
Но дело ведь совсем не в этом.
   Я знаю, что ты не хотела этого. По началу. Но я ведь тоже умею анализировать. Артур не достанется тебе никогда, ни после свадьбы, ни после нашего разрыва. В его сердце нет места второй помешанной на чистоте крови блондинке, и тебе лучше не пытаться его занять.

Peppillota Longstocking

Конечно же, я знал тебя задолго до того, как Дэн официально представил нас; подобно Пивзу или близнецам Уизли, ты довольно быстро стала легендой. Ведра с холодной водой, растяжки, подпиленные ножки стульев, скользкие ступеньки, конечно же, множество раз я и сам попадался в твои сети. Розыгрыш ради смеха не предполагает конкретной цели, но смеяться, лежа на полу, куда труднее.
Не раз я слышал разъяренные крики Артура, а следом твой звонкий смех, поэтому, когда мне представилась возможность, я был рад пожать тебе руку. Ты приняла меня на удивление тепло и безоговорочно, крепко сжав протянутую ладонь в своей и чуть не переломав мне все пальцы.
В тебе есть множество отличных качеств, присущие истинному хаффлпаффцу: доброта, отличное чувство юмора, преданность, верность, настойчивость. Смешливая, шумная, ты заполняешь собой все окружающее пространство, прогоняя тоску, лишние раздумья, страхи; стоя рядом с тобой я чувствую себя свободней, чувствую странный жар в груди. Ты даешь мне силы, ты ведешь за собой, и люди тянуться к тебе, словно к солнцу.
Мне нравится наблюдать за тобой, за вами с Дэном, за тем, как вы разговариваете, шутите, бегаете вокруг меня, как задираете Сьюзен. Я еще никогда не встречал настолько живых, по-настоящему живых и открытых людей. Естественно, твой маленький секрет не смог остаться незамеченным. То, как ты тянешься к нему, но вовремя одергиваешь саму себя, как настойчиво пытаешься оказаться рядом каждую секунду. Поначалу я не придавал этому значения, предпочитая не лезть не в свои дела, но потом эта твоя увлеченность начала раздражать меня, и я продолжил молчать из принципа. Он очевидно не заинтересован, его взгляд устремлен поверх твоей головы, но ты слишком гордая, чтобы признать поражение.
Беды было не миновать, и мы оба это знаем.
Проводить с тобой время было приятно, оно, это чертово время, летело незаметно. Ты подпустила меня близко, ближе был только Дэн, и в обмен на это я не мешал вам слишком явно. Вся наша дружба подчинялась двум простым правилам: вести только честную игру; он должен выбрать сам.
Нужно отдать тебе должное, ты до последнего была со мной неимоверно милой. Даже после Святочного Бала, даже после поцелуя в Большом Зале, даже после всех тех раз, когда мы уходили вдвоем, по своим «мужским» делам. Но вечно только ангельское терпение.
Я не виню тебя в том, что случилось. Ты оказалась в ненужное время и в ненужном месте и, если быть уж совсем искренним, мне тебя немного жаль. Эта жгучая боль, подобная разве что «Круцио», её следы до сих пор видны в твоих глазах. Её следы до сих пор видны в моих, вместе с подвенечным платьем Бэддок и шикарным костюмом Артура.
Ревность.
Но моя игра была честной от начала и до конца. Он выбрал сам. Поэтому мне нечего стыдиться. Я не собираюсь опускать взгляд при встрече с тобой.
Рассказав обо всем Артуру, ты только облегчила мне задачу, ведь теперь все окончательно стало на свои места.

Susan Bones

Когда я вижу тебя, то, чаще всего, испытываю странную смесь раздражения и сочувствия – для тебя попросту не осталось места в их компании и ты, бедняжка, изо всех сил пытаешься вычленить его сама. Интересно, знаешь ли ты, насколько сильно вы с Пеппи похожи? Походка, жесты, мимика, порой невозможно понять, кто у кого что перенял. Обе рыжие, обе по-детски доверчивые и обе, абсолютно точно, влюблены. Только вот более проворная и яркая Лотта затмевает тебя, отодвигая на задний план, и даже твой фотоаппарат здесь не поможет.
Со стороны ты больше напоминаешь небольшой придаток к ней, выступая в роли отпавших тормозов или буфера для идей. Меня бросает в дрожь от того, как охотно ты исполняешь все её прихоти. Принеси, подай, подержи, завяжи – в такие моменты ты больше напоминаешь домового эльфа; кажется, ты тоже не приходишь в восторг от меня, но не обостряешь конфликт, и за это я тебе благодарен.
Какое-то время я не понимал, почему не нравлюсь тебе, а затем заметил твои взгляды. Конечно же, в том, что ваши вкусы совпадают не только в музыке и одежде, нет ничего удивительного. Забавно, ведь Даниэль даже не догадывается, насколько популярен.
Я не считаю тебя соперником, уж извини, однако, твоя самоотверженность выше всяких ожиданий. Ты, кажется, всерьез решила возложить свою первую влюбленность на алтарь вашей с Лонгстокинг дружбы. Еще один абсолютно ненужный и, несомненно, широкий жест.
Вся эта твоя жертвенность довольно быстро мне надоела. Порой кажется, что и поступаешь ты так только для того, чтобы иметь причину пострадать, зарываясь в подушки и крича «Дурак!»
Вы, женщины, обожаете так делать, не правда ли?
Естественно, я ничего никому не расскажу. Разговоры только продлят твою клоунаду, которая, между дел, выглядит довольно дешево.
Встряхнись, Сьюзен. Безоговорочная доброта – удел идиотов.

Hannah Abbott

Как и со всеми остальными, с тобой меня познакомил Дэн; еще тогда дружба одного из главных проказников и старосты факультета показалась мне странной. В отличии от остальных, ты оказалась весьма приятной и спокойной девушкой. Ты не бегаешь, не кричишь и не пытаешься влезть в мое личное пространство при каждом удобном случае, чем, пожалуй, заслуживаешь искреннюю симпатию. Отдельной похвалы достойно твое терпение – если бы эти двое учились на моем факультете, разговор был бы коротким.
Наши отношения так и не вышли за рамки приятельских и, по правде говоря, я немного сожалею об этом, ведь проводить время в компании серьезной и начитанной девушки оказалось довольно приятным делом. Иногда мы общаемся за пределами уютной хаффлпаффской гостиной, в библиотеке или лаборатории, ведь, как оказалось, мы оба разделяем стремление к учебе; знаешь, тебе стоило попасть на Рейвенкло.
Единственное, что портит картину, так это твоя женская солидарность. Вы все, словно сговорившись, пытаетесь отгородить меня от Дэна, засыпая сотнями ненужных вопросов, стоит ему показаться на горизонте. Ваш со Сьюзен план слишком очевиден, он до обидного прост, но я не могу просто так отказать девушкам, поэтому продолжаю из раза в раз рассказывать одно и то же, пока Дэн виновато пожимает плечами. Радует только факт того, что, в отличии от Боунс, ты, кажется, действительно наслаждаешься моей компанией.
Знаешь, было бы неплохо, если бы для следующего нашего разговора не пришлось искать столь глупый повод.

Blaise Zabini

На очереди: