Дафна и Мэтт знакомы с манежа, манеж им не нравился и они пытались покинуть его всеми возможными способами. Стены "Азкабана" казались высокими и неприступными, но это только на первый взгляд, очень быстро дети сообразили, что если подсадить друг друга под задницу, то выбраться очень даже можно. Но побегу не дано было осуществиться, потому что дементоры в наволочках следили за заключенными во все глаза. Таким образом, у Гринграсс и Мальсибера появился первый общий враг. Эльфы ни раз поплатились за свои действия, когда маги подросли. Вооруженная группировка, состоящая из двух недорослей, нападала на них из-за углов и играла в захват заложников.
Ни один приезд Дафны в поместье не обходился без приключений, как-то дети даже дорвались до алкоголя, нажравшись в дерьмище, много ли надо пятилеткам... а жидкость в бутылке была такая манящая, красивая, как тут устоять и не попробовать, тем более, когда уже почти дорос до бара. Слава Мерлину, малолетних алкашей обнаружили эльфы, а не родители. Скандала удалось избежать, но без ржача этот эпизод вспоминать невозможно, особенно, его последствия.
Второй общий враг появился на первом курсе школы.
Дружить против профессора Квиррела оказалось забавно. На досуге дети поигрывали в ЗОТИ, поочередно заматывая голову в полотенце и упражняясь в заикании. Когда в конце года выяснилось, что профессор оказался немного не тем, за кого себя выдавал, Дафна и Мэтт уверились, что они избранные, истинные распознаватели идиотов, поэтому профессору Локхарту досталось еще больше. Весь второй год обучения измывались над напудренным, оставляя ему послания кетчупом на стенах с угрозами про смерть и гроб. Больше ни в чем не подозревались, но это не значит, что профессор настолько легко отделался. Конспирироваться научились после пары тройки отработок еще во время "правления" Квиррелла. Игру Гринграсс и Мальсибер против профессоров ЗОТИ продолжали до тех пор, пока в жизни детей снова не появился алкоголь. Дружат до сих пор. И в кровати, и в подсобках, и в коридорах, где только не дружили, много помещений Хогвартса "обдружено" этими двумя.
Будет дополняться, дополняться и ещё раз дополняться!

В процессе...

Если спросить Мэттью, чем именно занималась Флора во время их первой встречи, он вряд ли вспомнит, а вот если спросить, какого рода это занятие было, он мгновенно ответит, что девочка пыталась сотворить какую-то гадость. Именно мерзопакостная деятельность и привлекла внимание малолетки, который тут же присоединился к замышляемому. Дети вместе доработали гадость, и она стала ещё гадливей и прекрасней.
Началось всё в тот период, когда штаны Мальсибера были ещё с лямками.
После успешного завершения операции довольный Мэттью пополз по своим делам, отмечая про себя, что с этой девочкой приятно иметь дело. Что-то подобное происходило каждый раз, когда террористический тандем воссоединялся на территории того или иного поместья.
Хогвартс.
Напасть не обошла стороной и вездесущий замок. Бэддок была давно включена в бригаду подельников, и если бы Мэтт собирался взрывать тайную комнату Хаффлпаффа, он позвал бы Флору хотя бы поглазеть на пепелище, зная, что мадам точно заценит происходящее.
Когда студенты пересекались во время выхода "на дело", они оказывали друг другу посильную помощь в задуманном, особенно на младших курсах, а уж когда стали постарше, то и обмывать удачные вылазки начали. И пить за удачные вылазки, и пить во время удачных вылазок, после - сам Мерлин велел, и на посошок, и на уроках, и под партой, и на завтрак, и на ужин.
Бэддок - это приятное сочетание девушки и тринитротолуола того, кого можно назвать "чувак", это Мэттью ценит в ней больше всего. Она не зануда и всегда поддержит любой дебош, ещё и приправит его своим личным порохом, превращая банальное нарушение правил в праздник.

Детство:
Момент знакомства с Джозефом случился в глубоком детстве и внезапно, когда Мэттью ещё не был мастером спорта по членовредительству, а лишь начинал свою карьеру. Началось всё не очень приятно: Мальсибера-младшего извлекли из любимой клумбы матери, которую он осквернял собой, не дав даже закончить "собирать урожай". Такого, с двумя саженцами в руках и цветком в зубах, его и принесли к отцу. Нельзя сказать, что родитель обрадовался начинаниям сына, более того, он начал ребёнка пытать, заставив переодеться и, о Мерлин, помыться.
Мэттью сразу понял, что-то тут не так. Не иначе, как продать решил, перед этим приводя в товарный вид. Сам Мальсибер-младший уже в том возрасте ни раз пытался проделать это сестрой, не понимая, зачем родители завели ЭТО, когда можно было ограничиться рыбками. Почему-то никто не покупал...
Эти мысли крутились в голове мальчика, пока его одевали, причёсывали и отчищали от земли, а вот к моменту, когда настала пора стартовать, Мэтти пересмотрел свои взгляд на вещи. В три года всё происходит так стремительно. Перспектива избавления от этих неблагодарных людей казалась ему заманчивой, тем более, "в новом доме" может ждать много интересного.
Руку Эйвери-младшему он протягивал сияя, как начищенный галеон, совершенно некультурным образом рассматривая мальчика и стараясь наулыбаться ещё и незнакомому мужику, который, по всей видимости, был тут главным. Мужик проникся и, наулыбавшись Мэтту в ответ, отправил детей осматривать поместье, что для Мальсибера было равно разрешению разнести всё в щепки.
Первое, что Мэттью спросил у Джозефа, это есть ли у него сестра, и когда услышал отрицательный ответ, посмотрел на себе подобного восхищённым взглядом, проникаясь симпатией к этому райскому бессестровому месту раз и навсегда. Ведь сестра - это хуже, чем клеймо на жопе, именно это он и выдал Эйвери, не ограничиваясь "жопой" и предлагая переименовать каждого эльфа в подобное слово, как ребёнок сделал у себя в поместье.
Сначала Джозеф как-то странно посматривал на Мэтта, но Мальсибер не оставил ему путей к отступлению, хватая за руку и утягивая дестроить сад. Эйвери довольно быстро втянулся в игрища, но как только дети разбесились, на горизонте показался отец, сообщающий мальчику, что пора отправляться домой. Тут юный маг подзавис, глядя на родителя, как на придурка, который не может определиться, чего ж он хочет. Пришлось прощаться, но Мэтт пообещал Джозефу и поместью, что вернётся, первого это порадовало, а вот для второго прозвучало, как угроза.
С этого дня Мальсибер стал частым гостем в этом доме, предки радовались, что мальчики подружились, одобряя общение сыновей. Знали бы они...
Поместье, предсказуемо, ходило ходуном, ведь каждый раз придумывалась новая игра, оказывающаяся разрушительней предыдущей. Эльфы выли и зализывали раны, пытаясь уберечь от юных вандалов хотя бы библиотеку, а садовые гномы прощались с жизнью, молясь своим садовогномским богам.
Иногда магов оставляли ночевать вместе, особенно, после продолжительных праздничных приёмов, вот тут-то и начиналось самое интересное. Нужно ли говорить, что спали дети редко, возможность подебоширить в ночное время суток воспринимали, как знак свыше, и устраивали "страшные" ритуалы, по большей части придуманные великим, но непризнанным колдуном Мальсибером.
Как ни странно, дрались дети редко, то ли не было повода, то ли характеры отлично дополняли друг друга, и причин для конфликта не было. Но вот один из случаев, когда Мэтт получил в кочан, ему хорошо запомнился. Это было как раз после того, когда наследник достопочтенного рода начал свои слюнявые эксперименты, быстро приходя к выводу, что зеркало - это не то, что ему нужно, и продолжая упражняться уже на Джозефе. Ведро в голову летело стремительно, кореш выглядел удивлённым, а Мальсибер, несмотря на саднящую шишку, довольным. Мэтти поспешил сомкнуть острые зубы на предплечье товарища, который, в свою очередь, не стал медлить и вдарил ведром уже по хребту, за что был излизан в лицо с ещё большим рвением. Больше Эйвери не дрался, лишь словесно выражая своё недовольство, что нисколько не смущало Мальсибера, пропускающего ругательства мимо ушей и делающего то, что ему хочется. Ох уж эти пятилетние дети.
Весёлое совместное времяпрепровождение длилось до восьми лет, пока мистер Эйвери не пресёк всё это своим волевым решением. Казалось бы, ничего плохого дети не сделали, это же не они искусали гостей, а гномы... может быть это вообще не мальчики их довели, зачем же сразу так кардинально. С этого дня и до Хогвартса Мэтт Джозефа не видел.
Все эти три года Мальсибер пытался снаряжать экспедиции по вызволению кореша из "плена", что очень не нравилось отцу. Отпрыск его неоднократно допрашивал, чем доводил до бешенства, возникая в самых неожиданных местах и повторяя вопросы каскадом: "когда мы поедем к Джозефу, где Джозеф, почему мы не поедем..." Мальсибер пытался самостоятельно отправиться в "поход", подбив на это и сестру, но был пойман за подтяжки и доставлен обратно в дом. Злой и воинственный ребёнок не угомонился, лишь раздракониваясь и превращая жизнь родителя в нескончаемый ад.
Последним, что довело отца практически до ручки, стал эпизод в ночи, когда юный наследник рода, которому не спалось, пробрался в родительскую спальню и навис над предком, шёпотом задавая всё тот же навязчивый вопрос. Спросонья Мальсибер-старший не понял, в чём дело, совершенно неаристократично заорав и, впоследствии, чуть не прибив родовое проклятье, коим он с горяча обозвал Мэтта. Ситуацию и сына спасла мать, но мальчик ещё долго гневался на отца, пытаясь его проклясть, за что получил очередной "арест" и заключение в библиотеке. Там он и выискал простецкий, но в тот момент казавшийся очень важным ритуал.
Держа книгу за спиной, ребёнок пришёл к отцу, слишком культурно и спокойно здороваясь. Такое поведение, совершенно не свойственное Мэтью, насторожило родителя, с изрядно потрёпанными за прошедший год нервами, вдвойне, если не сказать больше. Мальсибер-старший ни раз пытался объяснить сыну, что он увидит Джозефа в школе, нужно только подождать, но неугомонное чудовище верить отказывалось, да и терпением не отличалось.
Решение предложил сам Мэттью, долбанув книгой по столу, что несколько разрядило атмосферу наигранного спокойствия, и тыкая пальцем в строчки, где был расписан нехитрый ритуал. Родитель должен был всего лишь поклясться на крови, что с корешем всё в порядке и тандем воссоединится в школе. Нельзя сказать, что мистер Мальсибер воспринял это радостно, в первые минуты Мэтту казалось, что тяжёлая рука отца уж в этот раз точно вдарит по пока ещё небольшой и не особо умной голове мальчика, поэтому он предусмотрительно вылетел за дверь, оставляя родителя наедине с книгой и своими мыслями.
Через пару часов Мальсибера-младшего выловили в недрах сада и доставили к родителю, который сообщил о своём положительном решении на счёт ритуала. Видимо мистер Мальсибер разумно рассудил, что если так продолжится и дальше, то ему придётся убить сына, либо лишиться рассудка; расставаться ни с тем, ни с другим ему не хотелось, поэтому сделать так, как хочет ребёнок, предварительно заставив его пообещать прекратить террористические действия, показалось единственно правильным решением.
Когда всё было закончено, Мэтт вприпрыжку и с довольным лицом ускакал бить сестру. Таким умиротворённым, как в следующие несколько недель, он не видел отца никогда.
Хогвартс.
Когда Мэттью увидел Джозефа на платформе, радости его не было предела, а вот друган был какой-то не такой. В поезде Эйвери тоже вёл себя крайне сдержанно, пытаясь строить из себя зануду, и вежливо интересуясь делами поместья и здоровьем сестры. Мэтт вопросил, кого это вообще ебёт, а собеседник повёл себя ещё страннее. Да уж, довели. Тут стало всё ясно, кореша надо было откачивать.
После того, как Мальсибер отлип от губ товарища, он поволок его задирать девкам юбки, не давая опомниться. Энтузиазма у Эйвери это не вызвало, но хоть не дрался, уже плюс.
Кое-как, с горем пополам, разум друга начал приходить в норму где-то после недели общения, а вот окончательно всё вернулось в прежнее русло лишь через месяц. Мэтт ещё долго подстёбывал друга, пытаясь выспросить, что там с ним сделали в "плену", ужасаясь, когда Джо рассказывал, в ответ выдавая истории о своих приключениях, похождениях и попытках вызволить его из "плена".
Так и прошли первые годы в школе, отличаясь от детства лишь тем, что игры стали ещё более изощрённые, сменились окружающие персонажи и декорации. Да и конспирироваться дети научились намного лучше, чем во времена штанов на лямках, изворачиваться и избегать наказания тоже получалось отлично.
К третьему курсу Мэтт считал себя уже дико взрослым, предполагая, что молодость прошла, и он вступил во взрослую жизнь. Неожиданно для себя туда вступил и Джозеф, для него вообще многое происходило неожиданно. Воспоминания о детских слюнявых экспериментах теперь вызывали совсем другие эмоции, не только исследовательские, да и ознакомиться с достопримечательностями того, что находится у девочек под мантиями, буйный подросток успел. Да и не только у девочек.
С Джозефом всё началось с игр и приколов, впрочем, как и обычно у этих двоих. Первоначально Эйвери улыбался и угрожал Мальсиберу тем, что сейчас найдёт ведро и будет, как в детстве. Оба ржали, но домогательства Мэтта становились всё навязчивей и серьёзней. Стоит ли говорить, что закончилось всё в постели?
Мэтт довольно спокойно относится к тому, что его привлекает и собственный пол тоже, но орать о том, что происходит за закрытыми дверьми спальни, да и не только, он не спешит. Джо в первую очередь лучший друг, и если кто-то решится высказаться на тему слишком близкого общения двух магов, то Мэтт незамедлительно пропишет этому человеку в табло, возможно, этим не ограничиваясь.
Столько всего было, что и не перечислить, Мэтт знает, что Эйвери всегда прикроет его и согласится полезть с ним в любую заваруху. Также он знает, что к корешу можно обратиться с любой проблемой, если уж не сможет помочь, то хоть поржать над собой можно будет вдоволь, а потом решение найдётся само собой. И это всё дохуя взаимно. Чем дольше он общается с Эйвери, тем крепче становится дружба, скрепляясь всё новыми совместными приключениями, а уж сколько их ещё будет... С Эйвери всё охуенно, и секс, и пьянки, и дебоши, и даже отработки, а когда кажется, что охуенней уже некуда, всё равно становится ещё и ещё и...
Общее.
Мальсибер знает, что у него рано или поздно будет жена и потомство, как у любого чистокровного мага. Ещё он знает, что всегда будет Эйвери, который, возможно, ещё сам не догадывается, что выбора у него уже нет. Это как с Тёмным Лордом, мы подумали, и я решил.
Мэтт давно понял, насколько это серьёзно, причём, с обеих сторон, а ещё весело и охуенно. И так будет всегда, он просто это знает. А если кто-то хочет поспорить, то всегда есть такой аргумент, как кирпич.

Мэттью и Хантер познакомились в кустах. Нет, извращенцы, это не то, о чём вы подумали. Мальсибер сбежал с очередного званого ужина в сад поместья, устав улыбаться веселящимся придуркам. От тупых эльфов пришлось прятаться по кустам, перемещаясь перебежками. Именно там мальчик и наткнулся на Хантера, точнее, споткнулся о него. Полёт был недолог и фееричен. Естественно, рассерженный Мэттью пнул препятствие ногой, за что словил в челюсть справа. Металлический привкус во рту и саднящая губа подтолкнули руки Мальсибера к горлу оппонента. Потасовка так и продолжалась бы, если бы в один прекрасный миг мальчики не выкатились из кустов в прямом смысле этого слова. К этому моменту дети уже успели по уши изваляться в земле и выглядели, как две озорные свиньи. В таком виде их и накрыли эльфы. На раздумья оставались считанные секунды.
Мэтт схватил Хантера за руку, бросив на ходу короткое "бежим", и поволок его в сторону забора, удирая от ушастых надсмотрщиков.
Опасность миновала, а молчание затянулось, драться по всей видимости уже никто не хотел. Тут Мэтти вспомнил, что невежливо хозяину поместья, коим он себя считал, не ознакомить гостя с особо примечательными местами сада.
- Хочешь, я покажу тебе мёртвую сову?
Секундный ступор, а потом еле заметная улыбка. И вот, оба мальчика уже весело треплются о причинах смерти пернатого, направляясь эксгумировать останки. На могиле выяснилось, что у Хантера имеются с собой карты, которые очень заинтересовали Мэттью. Было весело, но ровно до тех пор, пока Мальсибера и его нового кореша не повязали.
С ног до головы в земле, с кровоподтёками, в драной одежде, с картами в руках и с трупом совы. Именно так выглядели мальчики, когда их доставили к родителям.
После этого случая с Перксом они не виделись довольно долго, а ещё дольше Мэтт пытался отречься от отца, который пресёк все прыганья по деревьям, заменив это на каждодневную библиотеку. Эти две недели показались Мальсиберу-младшему адом.
Следующая встреча началась более тепло, чем предыдущая. Дети сравнили, чьи карты круче, померялись джокерами... Колдо-карты Мэтт выпросил у матери, клятвенно пообещав больше не убеждаться сестру в том, что дырка в пододеяльнике её рано или поздно сожрёт.
Так и проходило детство, с каждой новой встречей делая дружбу мальчиков всё крепче и окутывая цепью общих секретов.
Хогвартс.
Ещё до церемонии распределения Мэтт и Хантер заинтересовались предметом, который это распределение проводит. Когда дети оказались в Большом зале, они мало озирались по сторонам, в отличие от остальных студентов, их внимание привлекала ОНА, точнее, не сама ветошь, а способы размножения оной. Оба активно участвовали в диалоге, выдвигая свои версии, обсуждая тот факт, что у головного убора есть рот, как и кем он может использоваться, какой у него диаметр, и что туда пролезет. Разговор продолжался ровно до тех пор, пока одного из мальчиков не позвали распределяться. Быть изнасилованным в голову рухлядью, хотелось мало, но пришлось смириться, в конце концов, каждый находящийся в Большом зале через это прошёл. В этот момент в головы обоих закралась мысль, что шляпа - зло, пользующееся положением ради удовлетворения своих низменных потребностей.
Про меч Гриффиндора и то, откуда его достают, я вообще молчу.
Как только дети плюхнулись за один стол, радуясь, что они всё же не хаффлпаффцы, было принято синхронное решение, что встреча со шляпой у них далеко не последняя. Надо ли говорить, сколько всего пришлось испытать на себе распределительному элементу?.. Но она отыгралась на сестрёнке Мэтта, чуть не треснув по швам от возмущения и осознания, что их ещё и несколько.
Слизеринцы сразу поняли, что нарушать правила - это замечательно, а отработки - это не так уж страшно, их тоже можно провести с пользой для себя и вредом для замка. Преподавателей можно троллить (не всех, конечно), а Запретный лес едва ли не интересней тайных комнат.
Совместных попоек было бесчисленное множество, некоторые из них заканчивались довольно комично. Ох уж эти потрясающие минуты, когда ты просыпаешься с корешем в одной койке, понимаешь, что лежишь, в чём мать родила, а спина пощипывает, потому что расцарапана. Ещё веселее становится, когда твой друг просыпается следом и с болью в заднице. Это уже потом выясняется, что пьяный Хантер всего лишь треснулся жопой о тумбочку, возвращаясь из Запретного леса с пьяным Мэттью, где тот пытался подружиться с его обитателями, которые, по всей видимости, не отвечали ему взаимностью.
Больше всего Мэтта радует то, что кореш не зануда, с ним редко бывает скучно и у него на месте чувство здорового чёрного юмора. Может разбудить Хантера среди ночи и потащить на озеро, или смотреть дементоров, как было на третьем курсе, или ржать над кентаврами, как было на втором, или...
Всегда готов прикрыть задницу товарища во всех смыслах этого слова, если вышеупомянутая задница нуждается в прикрытии. Предоставить алиби или антипохмелин, помочь зарыть труп или прикончить недоброжелателей.

Драко мать его Малфой.
Первые официальные визиты друг к другу в поместья состоялись, когда маги были уже относительно самостоятельными. Они самостоятельно пускали слюни, также самостоятельно плевались кашей и совершенно самостоятельно гремели фамильными погремушками. Разумеется, первую встречу никто из двоих не помнит, но факт остаётся фактом, Малфой был всегда. Он присутствовал в жизни Мальсибера перманентно, сменялись только образы, которые Мэттью на него примерял: то он был верным собратом, с которым были обследованы все доступные малышне подвалы и магические дыры, то эротичной горничной)), то злом, с которым надо бороться, не жалея сил и средств.
А уж сколько было совместных игр... Одна "Красная шапочка" чего стоит) Многие из них не нравились родителям, ну ещё бы) поэтому пришлось шифроваться, что несколько сплотило довольно часто дерущихся детей, любивших позабрасывать друг друга огрызками (нет, это не скрытая реклама эппл). Мэттью даже как-то пытался продать Малфою сестру, играя в сутенёра, но сделке не суждено было состояться, "притон" накрыли.
В Хогвартсе всё стало ещё забавней. Оказавшимся на одном факультете детям, пришлось находиться вместе чуть ли не круглосуточно. С одной стороны это радовало, да ещё и всевидящего ока родителей рядом не было, но с другой, стычки могли рано или поздно сделать из кого-то калеку. Это я, конечно же, о тех, кого заденет рикошетом. Да и всевидящее око сменилось на такое же, выглядывающее из-под очков-половинок.
Не все понимают, как можно сначала начистить кому-то репу за то, что этот красно-золотистый придурок обозвал Малфоя, через  пару часов драться уже с самим Малфоем, а через сутки пить огневиски в обнимку всё с тем же Малфоем.
Иногда у Мэттью возникает желание убить это существо медленно и мучительно. Кстати, о желаниях, предательский орган, который чуть пониже пояса, считает, что лучший способ убийства - затрахать до смерти.
Так и живем. Руки тянутся придушить, ноги пытаются заехать в челюсть, вроде все отлично, оппонент уже хрипит, но чего-то как-то осознаешь в середине процесса, что одежды стало меньше, позы стали эротичней, слюни текут уже не от предвкушения скорой расправы, а от другого предвкушения. Зачастую, все перепалки с однокурсником так и заканчиваются, особенно, если легкое недопонимание происходит приватно. Естественно, оба потом делают вид, что ничего не было, это просто член Мальсибера случайно соскользнул не туда во время драки. Бывает.

В процессе...

О существовании Петера Мэттью узнал лишь на третьем курсе, совершенно случайно наткнувшись на мальчика в полупустом коридоре. Мальсибер сопоставил тот факт, что видит студента впервые, с тем, что форма на нём хогвартсская. Сразу возникли мысли, что тут что-то не чисто. Может быть замешано оборотное, может быть оно у него ещё осталось, глаза заблестели, перспективы порадовали.
Сам же слизеринец направлялся по важным и неотложным делам: до святочного бала оставались считанные дни, алкоголя требовалось много, а до отбоя времени оставалось мало, поэтому было принято решение отправить "подозреваемого в КПЗ до выяснения обстоятельств".
Мэтт схватил мальчишку в охапку и доволок до ближайшего пустого класса, впихивая в подсобное помещение, больше напоминавшее кладовку. Мальсибер сказал Петеру, чтобы тот не орал, сидел молча и ждал его, иначе будет хуже, затянул мальчику галстук до предела, отнял палочку и запер в тёмном помещении.
Вернулся он лишь спустя час, что делал все это время предполагаемый преступник, неизвестно, но вид у него был крайне подавленный, даже больше, ошалелый. Воинственно настроенный слизеринец списал это всё на томное ожидание скорой расправы, но в ходе пыток выяснилось, что виновный ни в чем не виноват, кроме своей необщительности.
Для буйного Мэттью заметить в замке наличие сего чуда не представлялось возможным, пока они не столкнулись нос к носу. Слизеринец заставил мальчика примирительно выпить с ним огневиски и моментально обрёл нового знакомого, тихого, но аппетитного, которого решил как можно быстрее отпинать в гостиную, дабы избежать проблем. Отбой такой отбой.
Пара слияний со стеной в попытках не попасться Филчу, и вот, дети уже перед входом в обитель рейвенкловцев. Мальсибер насильственно поделился одной из бутылок огневискаря, бросив на ходу короткое "увидимся", и убежал прятать награбленный алкоголь.
Следующая встреча состоялась уже в гостиной Слизерина. Какого же было удивление Мэтта, когда он узнал, что Петер тут регулярно появляется с самого первого курса, захаживая к сестре. Опять нет повода не выпить. Следующим откровением было то, что кто-то может упиться в хлам с одного стакана. Пьяный Петер забавен.
Далее было больничное крыло, в которое Мальсибер очень неудачно загремел прямо под Рождество. Туда же определили и Петера, а вот по какой причине, незатыкаемый слизеринец не успел выяснить.
Когда бдительный цербер в белом халате находился на посту, делать в этом заведении было совершенно нечего, поэтому Мэтт развлекал мальчика, а заодно и себя, байками про кладбища и пошлыми шутками, которые иногда переходили в тактильные пошлые шутки.
Мальсибер не мог просрать время адвента просто так: ночами он сматывал с братюнями гулять и отрываться, а сокамерник вынужден был прикрывать его непоседливую задницу. За это прикрытие он ежедневно получал кульки с рождественскими угощениями,  которые Мэтт притаскивал тоннами, в основном, для частенько захаживающих к нему сисек. Ну и для Петера.
Зима, весна, лето прошли, наступила осень. Что осенью ещё делать, как ни раскуривать свежевысушенный урожай в гостиной Слизерина, полируя это горячительными напитками в узком серпентарном кругу. Петер заглянул как раз в середине банкета, был перехвачен Мэдисон и отвлечён Трупом. Затяжка, притянутый Шлафлос без возможности отстраняться, и канопляный дым наполняет лёгкие молодого человека. Отрывать губы ото рта рейвенкловца Мэтт не спешил, не забыв попробовать на вкус и его язык. Когда недостаток кислорода зашкалил, пришлось всё же отлипнуть, но что он будет делать дальше, Мальсибер уже знал.
Подбить накуренного Петера на интересную ставку, труда не составило, уговорить всех поиграть в карты, тем более, а уж боевая подруга, с которой Мэтт, как самогон, прошёл огонь, воду и медные трубы, подвести не могла.
Серия мухлёжных комбинаций, воздушный поцелуй Дафне, и цель достигнута.
Удивлённый и пока не особо соображающий Петер выглядел так эротично, что и того "приза" который Мэтт только что выиграл, ему показалось мало.
Благо, сестра в этот раз решила не прикидываться умственно отсталой и поняла всё с полувзгляда, а трава оказалась настолько забористой, что превратила Петера в любознательного пятилетку. Не пришлось даже применять силу, чтобы выволочь его в коридор, который в это время суток всегда пустовал.
Пока Мальсибер-старший вжимал рейвенкловца в холодную кладку подвальной стены, Мальсибер-младшая стояла на шухере,  высматривая нежелательных свидетелей импровизированного изнасилования. Стоп-кран сорвало ещё по пути, трава сделала своё дело, а последний косяк был явно лишним.
Из нирваны слизеринца вывел наебок в затылок и нецензурная брань сестры, которая пыталась донести, что коридор скоро станет не таким пустынным, и, в связи с этим, похотливому животному придётся прервать свои брачные игры.
Мэтт расстроился.
И это отрикошетило прямиком в Петера. Вжав парня в стену ещё сильнее, хотя, казалось бы, сильнее уже некуда, он погладил его горло, слегка пережимая цепкими пальцами, и сообщил Шлафлосу, что тот должен желание, либо Мальсибер может продолжить уже при свидетелях.
Быстрые утвердительные кивки, а потом резкое отрицательное мотание головой.
Мэтт удовлетворился.
А сзади, будто фоном, шёл беспрерывный гневный шёпот, преимущественно, состоящий из слов "мудак, мудила, мудище."
Сестра нервничала.
Силой сестры Мальсибер поволокся прочь с "места преступления", оставляя Петера осознавать, во что он только что вляпался, экстренно натягивать штаны и, в дальнейшем, сводить багровые засосы с шеи.
Продолжение следует...

Любовь до гроба, в гробу и непосредственно на нём) Лучше бы тебе сюда скорее явиться, пока я сам не расписал на свой вкус)

Жил-был славный замок Хогвартс, ничего себе так поживал, несмотря на то, что по сроку давности постройки его уже давно можно было отнести к ветхому фонду. И повелось так со стародавних времён, что и года не проходило, чтобы какой-нибудь могучий член общества не попытался самокороноваться, захватить абсолютную власть в магомире, мелко напакостить, действуя чужими руками, или пролить иной магический компот на головы действующих правителей.
И вечно получалось так, что в эпицентре междоусобиц находился вышеупомянутый замок, уж больно он был загадочен и привлекателен для нечисти и гопоты, как своей, родненькой, британской, так и иноземной. И всё же, наибольшую опасность для стойкого замка всегда представляли не потенциальные захватчики, а малолетние монстры, снующие туда-сюда по его внутренностям, пропихивая любопытные носы во все дыры, щели, подвалы и тайные комнаты. Во все времена, во все поколения, главные разрушения великой постройке наносили долбаные дети.
Не обошла могучий замок стороной напасть окаянная и на этот раз...
Всё произошло, как в романах: хватило одного мимолётного полувзляда, чтобы понять, что это судьба. Между ними сразу пробежала искра, тут же убегая в неизвестном направлении и поджигая всё вокруг. Разрушительная сила искры сильна до сих пор, только, по прошествии времени, искрят маги в одном направлении. Некоторые даже поговаривают, что далеко не Лорд/силы добра/иные камикадзе телепортнули преподавателей из многострадальной постройки, а великая сила искромётного говносрача.
До третьего курса общение этих двоих нормальным назвал бы только слепо-глухонемой.
Спустя какое-то время, ругаться стало уже не так интересно. Да и у Пеппи начали формироваться вторичные половые признаки, появление которых не заметить было трудновато, но сводить на нет ставший привычным конфликт не желал ни один, не другая.
Изменил всё случай, который произошел в начале третьего года обучения.
Дети пошли смотреть дементоров, прогуливая заунывную Историю магии, пошли, конечно же, отдельно друг от друга и не подозревая, что разными дорогами идут к одной похожей на гриб цели.
Встретились они на окраине Запретного леса, завязалась небольшая словесная перепалка, взаимные подколы на тему разности менталитетов. Так бы и разошлись, если бы не природная грациозность Мэтта, ноги которого в один прекрасный момент вошли в конфронтацию с корнями деревьев, и мальчик полетел в ближайший куст, сопровождая полет громким матом. Из кустов, вместо ожидаемых проклятий, девушка услышала смех, обошла с другой стороны и увидела Мальсибера, валяющегося в центре ухоженной клумбы, засаженной растениями, подозрительно похожими на каноплю.
Тут, смеха не сдержала и девушка, дети не могли не обсудить неожиданную находку и довольно мирно разговорились на тему анаши и косяков. Разговор прервало появление на горизонте Филча, крадущегося на полусогнутых, как раз к тому месту, где были студенты.
Оценив масштабы надвигающейся угрозы, Мэттью пополз за ближайшее дерево, утягивая за собой и Пеппилотту.
Подождав, пока наркобарон прополет огород, маги разошлись по своим делам, не забыв на прощание напомнить, что думают друг о друге.
Стычки остались, презрительные взгляды тоже, но, спустя неделю после того случая, дети снова неожиданно встретились на Астрономической башне и тупо начали ржать. Ругаться было как-то глупо и вместо этого Мэтт показал фокус, вытаскивая из-за уха косяк. Стало ещё веселее.
На данный момент отлично общаются, не забывая потроллить друзей друг друга и поперебрасываться на уроках клочками бумаги, на которых изображены вышеупомянутые друзья в нелицеприятном виде, иногда с подписями, иногда без, но всегда с юмором и каждый раз по-разному.

До пятого курса Мэттью слабо представлял, кто такая Ханна Эббот, зная девушку только внешне: разные факультеты, разные друзья, разные интересы, разные взгляды на жизнь. Маги так бы и проучились до конца школы, толком не познакомившись, если бы не профессор Спраут, прочему-то решившая, что воровать опытные образцы из её теплиц, не очень хорошо.
Бедного и ни в чём не повинного Мэттью отправили на незаслуженную отработку к Филчу, ибо сама женщина была занята устранением нанесённого теплицам ущерба, а проследить за тем, чтобы Мальсибер не довёл сквиба до суицида, должна была одна из любимых учениц Спраут (если у тебя сложные отношения со Спраут, я перепишу), преподавательница возлагала на старосту большие надежды и верила в силу её значка.
Ханна была также "рада" отработке, как и Мэттью, зато Филч сиял, как солнышко в полдень. Мальсибер разумно расценил, что лучше один враг и два повстанца, чем один Мальсибер и два представителя вражеской стороны.
Дождавшись, пока завхоз отойдёт за реквизитом, слизеринец напал на зазевавшуюся кошку, не успевшую проследовать за своим мужчиной, и швырнул её в Эббот.
Естественно, кошка озарила коридоры Хогвартса шипением и воем, на которые, словно молния, прибежал Филч. Перед ним предстала такая картина: живодёрка Ханна пытается надругаться над его любимицей, осыпая несчастную проклятиями. Откуда ж ему было знать, что брань эта была в адрес стоящего в сторонке и поправляющего воображаемый нимб Мэттью.
Шваброид рассвирепел, вызволяя из "плена" миссис Норрис и отправляя уже обоих детей в Запретный лес, собирать магический подорожник, вместо уборки потайных каморок замка.
Сказать, что Эббот была недовольна (если ты тоже любишь гулять в Запретном лесу по ночам, напишу, что Эббот прыгала от радости), - это не сказать ничего, в отличие от Мальсибера, который довольно положительно относился к Запретному лесу и вечерним прогулкам.
Запретные леса не отличались хорошим микроклиматом в весеннее время года, особенно по вечерам. Мало того, что туманная сырость простиралась на многие метры вперёд, так ещё и ветер добавлял спецэффектов.
Бутылка огневиски, прихваченная с собой предусмотрительным Мальсибером, оказалась как нельзя кстати. Даже Ханна не отказалась сделать пару глотков, предпочитая лёгкое алкогольное опьянение двустороннему воспалению лёгких, которое могло снизойти на тех, кто решил выйти прогуляться в этот ветреный весенний вечер.
Разговорились студенты уже в лесу, до этого общение протекало несколько натянуто и односложно. Первым, что бросилось в глаза, были ветки деревьев, незамеченные магами и больно хлестанувшие по лицу. Обработав ссадины вискарём, Мэтт устремился в лесную чащу, уволакивая за собой и шипящую Ханну, потирающую проспиртованную щёку.
Эти ветки казались на редкость странными, Мальсибер много раз ходил в Запретный лес, но по роже получал впервые. Мыслями он поделился и с девушкой, озирающейся по сторонам и предлагающей уже быстрее набрать этот магический подорожник и проследовать в тёплые постели.
Следующие пол часа прошли за беседами о постели.
Выйдя на слабо освещённую луной поляну, школьники увидели то, за чем пришли, и даже Эббот уже успокоилась и мирно трепалась на отвлечённые темы, но ровно до того момента, пока кусты не зашевелились. Ханна быстро переползла за Мэтта, сообщая парню, что предоставляет ему право быть сожранным первым. Слизеринец оценил щедрый жест барышни, и хотел поведать, что это, скорее всего, кентавры, но Ханна вскинула волшебную палочку и заголосила так, что чуть не лопнули барабанные перепонки.
Пара мгновений, и засверкали пятки обоих, вот Мэтт уже подпихивает под зад лезущую на дерево Эббот, сам взбираясь следом.
Восседая на самой массивной ветке, Ханна вкрадчиво поинтересовалась у Мальсибера, не знает ли он, что это такое стоит, смотрит и рычит на них. Мэтт, будучи экспериментатором, решил проверить реакции существа и швырнул вниз кусок отломанной коры. Монстру это не понравилось, и к рычанию прибавился ещё и сильный грохот, переходящий в мини землетрясение, а заодно и в деревотрясение.
Всё бы ничего, можно было покрепче ухватиться за ветку и переждать гневный топот, но Ханна предпочла ухватиться за Мальсибера. Внезапно, не удержались.
Вниз к дикобразу маги летели вместе, тем более, он казался уже родным, по сравнению с многолапым чмом, несущимся прямо на студентов с кроны дерева.
Пару минут дети барахтались в мокрой траве, занимаясь, кто чем: кто-то орал "где он, где он?", кто-то "нунихуяжсебееее, вот Забини обрадуется".
Мэтт потряс Ханну за плечи и уверил, что никакого "его" нет, сейчас её тоже отпустит, и монстры исчезнут, в доказательство он потряс бутылкой огневиски, на дне которой лениво плескались три листика волшебной травки.
И вот, дети уже снова барахтаются в мокрой траве, занимаясь, кто чем: кто-то пытается убить Мэтта, а кто-то пытается не дать себя убить.
Когда Эббот поутихла, Мэтт указал ей на небольшого ёжика, который воинственно топал на пне, а потом стряхнул с плеча малюсенького паука, ещё раз восхваляя магическую травку и объясняя, что сам не ожидал такого бурного эффекта от попадания оной в кровь.
С этого момента общение магов стало довольно тёплым, но Ханна всё же не упускает момента, чтобы напомнить Мэтту, что он говнюк, а Мэтт, в ответ на это, предлагает ей поучаствовать во второй части эксперимента.